Её карьера поделена на части: выиграны все возможные клубные евротитулы, а вот в сборной ждали все больше разочарования. Но, главное, эта карьера еще продолжается!
Удивительно, но вратарь Нигина Саидова, начинавшая еще на заре девяностых, действительно продолжает играть до сих пор. Уроженка Душанбе, выступавшая за сборную России, осела в греческом городе Арта, воспитывает дочь и основала агентство по уходу за собаками.
Специально для нас Нигина вспомнила о самых интересных эпизодах своей богатой карьеры. В ней были золото чемпионата мира 1993 года среди юниорок, бронза взрослого чемпионата Европы-2000, победы во всех возможных еврокубковых турнирах, выступления в «Кубани», «Ладе», «Звезде», греческих «Анагенниси Артасе» и «Иониасе», черногорской «Будучности», македонском «Вардаре»...
— Как вышло, что вы до сих пор продолжаете активную карьеру?
— А почему нет? В Греции уровень женского гандбола невысок. В чемпионате играет всего восемь команд, три конкурируют между собой, а все остальные — просто пародия. Люди пытаются учиться гандболу, в том числе в школах, но никакой культуры игры у них нет. Не особо получается, знаний не хватает.
— По-прежнему играете в клубе из города, где живете?
— Да, «Анагенниси Артас» из Арты. Один из самых титулованных клубов страны — 16-кратный чемпион, 13-кратный обладатель Кубка Греции. Но в нынешнем сезоне не смогли попасть в плей-офф. Туда выходят две лучшие команды, а мы заняли третье место. Так что сейчас у меня каникулы. До кризиса, накрывшего Грецию, в клубе было устойчивое финансовое положение, а сейчас все постепенно затихает — нет денег, нет школы. Но именно сюда я могу вернуться в любой момент, даже если куда-то уйду. У меня очень хорошие отношения с руководством клуба.
— Низкий уровень гандбола обычно сразу сказывается на вратарях. Защиты ведь нет.
— Это так. Гандбол здесь специфический, и броски следуют один за другим. Но лишь поначалу сложно, потом привыкаешь ко всему, понимаешь, что рассчитывать, кроме себя самой, не на кого. Все не отобьешь, но стараешься брать и свое, и не свое, потому что играешь за себя, за свое имя и репутацию. В то же время когда команды из Греции встречаются даже с российскими клубами, тем приходится сложновато, потому что так никто не играет.
— В чем именно это проявляется?
— Почти во всем. Прежде всего здесь нет защиты, игроки не понимают, что именно нужно делать, даже элементарному не обучены. С местными гандболистками сложно в плане дисциплины. Если в команде есть легионеры, чуть проще, можно как-то управлять игрой. Но когда большая часть — гречанки, очень сложно.
Можно играть какую-то комбинацию, а гандболистка с мячом все равно сделает так, как хочет. Что у них на уме, иногда просто невозможно понять. Потом спрашиваешь: почему так поступила, ведь договаривались же? А в ответ: ой, забыла... О каком профессионализме может идти речь?
— А ваш клуб профессиональный?
— Был. Сейчас денег нам не платят. Я играю только потому, что люблю гандбол и не хочу сидеть на месте. А то сядешь и начнется: тут болит, там болит. Пока здоровье позволяет и есть желание, я играю. Думаю, здесь я и до 50 лет могу выступать спокойно.
— То есть гандболом вы сейчас не зарабатываете?
— Нет. Но у меня, слава богу, муж довольно хорошо для Греции зарабатывает на государственной службе. А сама я, помимо гандбола, открыла агентство по обслуживанию собак, так называемое догситтерство. Люди хотят в отпуск, а питомцев оставить не с кем. Доверяют мне свои дома, квартиры. Я прихожу, два раза в день выгуливаю собак, покормлю, немного посижу с ними, поглажу. Это дает определенный заработок.
— И сколько человек в вашем агентстве?
— Одна я. Пока не могу позволить себе взять на работу хотя бы еще одного сотрудника. Да я только год, как этим занимаюсь, люди еще не совсем привыкли к такому виду услуг. Плюс город маленький, всего 150 тысяч жителей. Но постепенно количество клиентов растет. Надеюсь, в будущем развернемся.
— Вам, наверное, за собаками легко бегать?
— Никаких проблем. Мне такая работа помогает форму поддерживать.
У нас же не проводятся предсезонные сборы — откуда, если на зарплаты денег нет? Летом я набираю заказов и сознательно отказываюсь от машины, а среди клиентов есть те, кто живет высоко на горе. Так вот, я специально дважды в день поднимаюсь в гору, получаю нагрузку. Так что уход за собаками — по сути, мои предсезонные сборы. Я сама себе здесь тренер. В моем возрасте можно и о себе подумать, и программу тренировок составить.
— Когда начались проблемы в клубе?
— Не только в нашем. В афинском «Иониасе» мне еще платили. Немного, но это была адекватная оплата с учетом того, что я приезжала только на игры, а потом возвращалась домой. Без зарплаты мы играем третий год. Денег в Греции нет, страна бедная. А уж в нашем городе в плане финансирования спорта вообще надеяться не на что. Так что играю для себя, хочу, чтобы моя дочка Стефа тоже была спортсменкой. Ей скоро исполнится десять лет, я ее развиваю в спортивном плане во всех отношениях: теннис, велоспорт, плавание. Пусть будет готова физически, а уж где получится себя проявить, жизнь покажет.
— Она говорит по-русски?
— Еще как! Оканчивает сейчас четвертый класс школы. У нас каникулы начинаются 15 июня. Русским владеет прекрасно — говорит, читает, пишет, смотрит фильмы и мультики. Греческий тоже знает замечательно, она же в греческой школе учится. Я хочу, чтобы она одинаково чувствовала себя как в Греции, так и в России. Мы были в России, кажется, два года назад. Хотели в этом году на Пасху приехать, но не получилось.
— В вашей греческой карьере случались матчи, когда вам было страшно? Не секрет, что здесь специфические болельщики, которые могут устроить на трибунах все, что угодно.
— На мужском гандболе, когда играют команды больших клубов — «Олимпиакоса», «Панатинаикоса», АЕКа, такое бывает постоянно. На женском же подобное случается нечасто. Я в такую ситуацию попала несколько лет назад. Дело было в Салониках на игре с ПАОКом, которым владеет Иван Саввиди.
Какое-то сумасшествие: в зале раздавались взрывы, из-за петард ничего не было видно, в нас бросали монеты, даже плевки до площадки долетали. Просто на игру пришел сам Саввиди, и начались провокации. Первые хлопки были слышны именно возле VIP-ложи.
Мы уже находились на площадке, проводили разминку. Матч, конечно, пришлось перенести, потому что играть невозможно, все в дыму. Было страшно, если честно. Жить-то хочется. Фанаты здесь очень темпераментные, причем люди такие практически с рождения.
— Как это?
— Они интересуются двумя темами — спортом и политикой. Правда, в спорте им любопытны в основном футбол и баскетбол. Ради своей команды на все готовы. Маленьким детям втолковывают, за кого и против кого болеть. Такого фанатизма я не встречала ни в одной стране.
По окончании матчей игроки стараются мгновенно покинуть арену и скрыться в раздевалке. Особенно если играют, как я уже сказала, большие клубы. С трибун летит все подряд.
— Саввиди, кстати, содержит весь клуб, вкладывает деньги не только в футбол?
— Он же считается у нас олигархом, как Абрамович. В Северной Греции, кажется, у Саввиди акции во всех предприятиях, там очень развит гостиничный бизнес. Он содержит футбольную, баскетбольную, волейбольную команды. Немножко помогает и гандболу, для него это мелкие расходы, просто капля в море по сравнению с футболом.
Сейчас гандбольный ПАОК будет играть в плей-офф с командой из Афин, а в регулярном чемпионате мы ее обыграли. Несмотря на то, что у соперника шесть или семь легионеров, полный комплект в тренерском штабе, включая отдельного тренера вратарей и по ОФП, а у нас нет ничего подобного. Тренировки иногда я провожу. В том матче мне они просто не могли забросить, психовали. Я знаю, что Саввиди очень много вкладывает в «Ростов-Дон». Хочу, чтобы ростовчанки успешно выступили в «финале четырех» Лиги чемпионов.
— Нигина, а у вас есть греческое гражданство?
— Нет, мне было отказано без всяких оснований. Я подала в суд и пять лет жду ответа. Всем критериям для получения гражданства я соответствую. Но мне сказали, что я не разбираюсь в политике. На собеседовании глупые вопросы задавали. Я потом у местных спрашивала, но они не смогли ответить на те же вопросы. Наверное, я просто попала под антироссийские санкции. Но ничего, я и с российским паспортом прекрасно здесь живу, прекрасно.
— Если вернуться к российскому этапу карьеры, то начиналось ведь все в Краснодаре?
— Да, мы тогда были совсем юными. Я же в Краснодар переехала из Душанбе. Меня позвали в знаменитую краснодарскую школу после детских соревнований в Тирасполе. Тренер краснодарской команды Василий Пахильченко рассмотрел меня тогда и сказал, что нужно перебираться на более высокий уровень. Так в шестом классе я оказалась в Краснодаре, а уже через четыре года мне пришлось стать игроком основного состава.
— Пришлось?!
— Пришлось. Тогда после Олимпиады в Барселоне в «Кубани» начался бунт против Александра Ивановича Тарасикова. Сложилась нехорошая ситуация, игроки основного состава хотели его убрать, но их попытка оказалась неудачной. В результате большая часть основных игроков ушла.
И я в 15 лет стала защищать ворота главной команды. Конечно, оставшиеся ветераны помогали, объясняли, что к чему. Учиться пришлось быстро. Тарасиков доверял молодым, настраивал, учил не бояться никого. «Не хватает мастерства — компенсируйте мотивацией», — с такими словами отправлял на площадку. Руки-ноги тряслись, но делать было нечего.
— Бунт против Тарасикова происходил на ваших глазах?
— Да. Я была в дублирующем составе, но с командных собраний, где решались такие вопросы, меня выгоняли. Мы тогда в гандбольной политике не разбирались, ситуацию не понимали. Старшие говорили, чтобы мы шли в зал и бросали — мы шли и бросали. Наше дело было работать на тренировках, а старшие все решали.
Это уже давняя история, бог всем судья. Я тогда была счастлива от того, что просто попала в систему «Кубани». Школьные уроки пропускала, чтобы присутствовать на матчах тура союзного чемпионата в Краснодаре. Открыв рот, смотрела и на мужские баталии, и на женские.
А потом бац — и в один прекрасный день стала игроком основного состава. Не будь той ситуации, пришлось бы ждать долгие годы, чтобы добраться до основы.
— В «Кубани» вы играли до 2000 года, а ушли тоже с обидой. По сути, оказались на месте тех девчонок, которые бунтовали после Барселоны.
— На то время считала, что поступила правильно. И сейчас так считаю. За те годы, что отыграла в «Кубани», ничего не заработала. Своего угла у меня не было, хотя, наверное, заслуживала. Александр Иванович считал иначе.
У нас с Тарасиковым начались серьезные разногласия. До такой степени, что пришлось разбираться в суде. В клубе тогда не было профессионального юриста, контракты были составлены неграмотно. Мне не составило никаких трудов расторгнуть договор.
Да, ощутила себя на месте тех девчонок, что пытались добиться своего в 1992-м. Просто повзрослела и поняла, что не все и не всегда бывает гладко. Просто время пришло. Почувствовала, что нужно идти дальше.
Тарасиков тогда считал меня неформальным лидером очередной попытки переворота, но я боролась только за свои права. А служебные квартиры, которые он предлагал, мне оказались уже не нужны. Было очень обидно, Краснодар стал для меня родным городом, я окончила там школу, вуз. Не хотела, но меня позвал Евгений Трефилов в Тольятти.
— Его методы работы, кажется, не сильно отличаются от методов Александра Ивановича.
— Та же школа, если смотреть на тренировки, на поведение. К крикам Трефилова быстро привыкаешь, остаются только сами указания. Не так страшно это изнутри, как со стороны выглядит.
Но он ведь иначе строил отношения с игроками. Евгений Васильевич сразу сказал, что наше будущее зависит исключительно от результата, предложил подписать контракты, заточенные под конечную цель. Мы ему поверили, и он нас не обманул.
— Вы с Трефиловым только в «Ладе» пересеклись?
— Нет, конечно. Он работал с дублем «Кубани», возглавлял юниорскую сборную России. Я его еще со времен СССР знаю.
— Получается, после ухода из «Кубани» в российской карьере вы только в командах Трефилова и играли?
— Так в общем-то и было. Правда, в «Звезде» я еще успела застать трио хорватских тренеров.
— На клубном уровне вы выиграли абсолютно все трофеи, какие существуют. Со сборной роман не сложился?
— Для меня это больная тема. Особенно история с моим непопаданием на Олимпиаду в Пекине. Я прошла все сборы, все турниры, оказалась в составе. Но мне просто забыли сделать аккредитацию. Видимо, никто не думал, что я попаду в сборную. Документы оформили всем, даже тем, кто точно не мог поехать в Пекин. А про меня забыли. Это выяснилось в последний день.
— Кто за это отвечал?
— Считаю, что это работа менеджера команды. Но мне никто ничего не сказал. А я, наивная, думала, что сыграю на Олимпиаде, что у нашей сборной отличные шансы на высокий результат. Любой игрок мечтает об этой вершине. Но у меня со сборной так было всегда. Единственное достижение — бронза чемпионата Европы-2000, когда Трефилов команду принял.
— Как думаете, почему?
— Такова судьба, наверное. Прямо как в анекдоте про «Поле чудес»: играл, но не угадал ни одной буквы. Мне очень не везло с участием в топ-турнирах, просто хронически, хотя я постоянно пахала на сборах, играла в контрольных матчах и выглядела не хуже других.
У нас в ту пору было четыре сильных вратаря, и за попадание в состав приходилось бороться с Машей Сидоровой, Инной Суслиной и Таней Ализар. Когда тренеры не могли сделать выбор, бросали жребий. Так было, например, перед чемпионатом мира в Санкт-Петербурге в 2005-м.
Виталий Павлович Крохин подошел ко мне и объяснил, почему я не попала в состав: «Мы с Трефиловым написали ваши имена на бумажках и начали вытаскивать. Бумажку с твоей фамилией не вытащили».
Может быть, все было проще, и тренеры не считали меня таким же сильным голкипером, как остальные. Это их право, здесь не было такой обиды, как перед Пекином. Во многом из-за той ситуации я решила уехать из России. Думала, хоть один раз в жизни повезло, но случилась подстава…
— Тогда же вы и решили окончательно осесть за границей? Ведь в вашей жизни были вояжи в Грецию, Черногорию, Македонию, но вы возвращались.
— Нет, я даже не думала, что буду жить не в России. А если бы кто-то сказал про Грецию, что у меня здесь будут любимая семья и дом, то ни за что не поверила бы. Так сложились обстоятельства. Мне было очень хорошо в России. Люблю свою страну и никогда не думала, что буду жить где-то в другом месте. Но сейчас ничего не собираюсь менять. Возможно, в будущем дочка вырастет и изъявит желание учиться и жить в России — тогда вернусь, поедем вместе.
— Где у вас в России дом?
— В Звенигороде. Недвижимость в Тольятти и Краснодаре продала. Но даже в Звенигороде квартира не особо и нужна пока. Когда приезжаем в Россию, то живем у моей сестры в Москве. Этот город для меня лучший в мире.
— Если оглядываться на карьеру, что вспоминаете прежде всего?
— Осадок от Пекина и юниорский чемпионат мира в 1993 году в Болгарии. Тогда мы под руководством Левона Оганесовича Акопяна принесли сборной России золотые медали. Великолепный, очень умный тренер, который прекрасно умел работать с детьми и юниорами, добрейшей души человек. Печально, что он ушел от нас.
А ту победу вспоминаю и буду вспоминать всю жизнь, те эмоции, что били тогда из нас через край. Как и победу в Лиге чемпионов, на клубном уровне выше было не подняться. Выступала в «Вардаре», где был сильнейший состав. С игроками той команды постоянно общаюсь и теперь.
Ну а то, что не сложилось со сборной… Тысячи людей тренируются, а олимпийскими призерами становятся единицы. Видимо, судьба вместо этого подарила мне семейное счастье.
— Вы действительно собрались играть до 50?
— Как ситуация будет складываться. Постараюсь еще немного помучить здесь всех. Меня зовут в Афины тренером в «Иониас», но для этого нужно будет пройти специальные курсы и получить лицензию. Ничего загадывать не хочу. Не получится в гандболе, получится в чем-то другом. В этой жизни не боюсь ничего.
vk.com/handballfast
